МУЖЧИНЫ  ТОЖЕ  ПЛАЧУТ

Андрей Иванович еле брёл к своему дому. Его тело подрагивало от тяжёлой болезни. Он часто останавливался, делая короткую передышку, и двигался дальше. Наконец он добрался до скамейки под берёзкой, что росла рядом с игровой детской площадкой.

Детишки, как муравьи, сновали взад-вперёд. Сердобольные бабушки и мамочки оберегали их, предупреждая каждый шаг – не дай Бог, упадут.

Андрей Иванович молча наблюдал за малышами. Обычно двух, четырёхлетние карапузы вызывают у стариков умиление, улыбку, радость. Но душа шестидесятилетнего мужчины страдала.

Его внимание привлекла белокурая девчушка, годика три ей было. Она крепко держалась за мамину руку и с удовольствием вышагивала по брёвнышкам-ступенькам, по декоративному мостику, звонко смеялась, когда мать, усадив её на детские качели, легонько раскачивала. Эта маленькая девочка пробудила в нём воспоминания.

Сердце Андрея Ивановича заныло: уж больно девочка была похожа на его маленькую Юлечку. Теперь, по прошествии тридцати двух лет он считал себя подлецом и предателем. А тогда, двадцативосьмилетнему, успешному в карьере молодому человеку, женившемуся на простой девушке по имени Валентина, показалось, что он ошибся, что это и не любовь вовсе.

Валентину отправил в роддом, а сам по приглашению приятеля поехал на вечеринку. И вот там… Ираида. Андрей Иванович тяжело вздохнул и досадливо потёр ладонью лоб. Властная, умная, опытная и страстная женщина, на семь лет старше, завладела его мыслями, желаниями, волей. «Вот та, о которой я  мечтал, которая достойна меня», – думал тогда Андрей и быстро оказался в её объятиях…

Жену встречать из роддома Ираида Андрею не разрешила.

— Запомни раз и навсегда: Валентина теперь тебе чужая женщина, и родившаяся девочка – тоже чужой ребёнок. Мы с тобой любим друг друга, и я тебе рожу нашего сына.

Но прошли и год, и три, Ираида так никого и не родила. Зато тщательно берегла его покой, гнала его мысли о детях своими любовными утехами, следила, чтобы пути Андрея не пересекались с бывшей женой и дочерью.

И всё-таки это однажды произошло. Отправились Ираида и Андрей в один из майских дней в театр на спектакль. Ехали на электропоезде. Купая свои ладони в ладонях Андрея, Ираида смотрела на него, ловя каждый его взгляд на посторонних людей.

Очередная остановка… Люди входили в вагон, рассаживаясь на свободные места. Последней вошла молодая светловолосая женщина с пухленькой девочкой трёх лет. Они сели в соседнем купе у окна, лицом к Андрею. Андрей невольно задержал на них свой взгляд. «А ведь эта женщина – моя бывшая жена, а эта милая девочка – моя дочь», – мысль, как стрела, пронзила Андрея.

Неожиданно для себя и тем более для Ираиды, Андрей вскочил с места и быстрым шагом направился к Валентине и девочке, сел напротив.

— Не прогоняй меня, пожалуйста, Валентина, – скороговоркой сказал Андрей и очень тепло улыбнулся дочери. – Юленька моя, ты уже такая большая, – обратился он к девочке и тронул её ручку.

— Больсая, – не выговаривая букву ша, мило пролепетала девочка, тряхнув белокурыми кудряшками.

— И красивая.

— Да-а, – кокетливо ответила Юлечка.

— Иди ко мне на ручки.

Юленька посмотрела на мать – Валентина не возражала. Андрей держал дочь на коленях, ворковал с ней: расспрашивал о её игрушках, о садике, куда водит бабушка – обо всём, о чём можно было говорить с ребёнком её возраста, называл девочку доченькой.

Необыкновенное тепло разливалось по всему телу Андрея; он задыхался от счастья, забыв, куда и с кем едет; будто во всей вселенной существуют только его дочь и он…

— Юленька, нам пора выходить, – неожиданно произнесла Валентина.

Она взяла дочь с колен Андрея и поставила её на пол. Андрей растерялся, так быстро он этого не ожидал – будто окатили его холодной водой.

— Ты – мой папа? – повернувшись к Андрею, спросила Юленька.

— Нет, доченька. Это чужой дядя. Папа твой скоро приедет, – поспешила ответить Валентина.

Этот ответ отозвался острой болью в сердце Андрея.

—  До свидания, – пролепетала девчушка и помахала ручкой.

Было больно, обидно и стыдно за себя. Невольные слёзы катились из глаз. Подошла Ираида, сердито посмотрела на него и молча подала носовой платок…

С тех пор Андрей потерял покой. Он разузнал, какой детский сад посещает Юлечка. Часто срывался пораньше с работы и издали смотрел, как его дочь ведёт домой бабушка или Валентина. Не раз видел и мужчину в военной форме. По отношению к Юлечке он был ласков и заботлив. Андрей завидовал ему…

Накатившиеся воспоминания  сжали грудь Андрея Ивановича. Он тяжело вздохнул, вытер носовым платком увлажнившиеся глаза.

— Смотри, какой у меня колокольчик, – услышал Андрей Иванович, как пятилетний мальчуган хвастался своему другу.

— Ух, ты-ы! Дай позвонить, – попросил завистливо второй…

«Колокольчик, колокольчик», – произнёс про себя Андрей Иванович. Опершись на спинку скамейки плечом, он закрыл глаза, и память опять унесла его в тот праздничный день, первое сентября, когда его дочка Юлечка пошла в первый класс. Погожий солнечный день, белоснежные банты, фартучки, накрахмаленные сорочки, море цветов, багряно-жёлтая листва, улыбки, гомон ребятишек и учителей – дети выстраивались у школы на торжественную линейку, посвящённую началу учебного года. Андрей, спрятавшись в толпе многочисленных гостей, боялся пропустить и не увидеть дочь.

Наконец-то он заметил Юлечку, которую Валентина и её муж подвели к молоденькой учительнице. Не отрывая глаз, он смотрел только на дочь и не вслушивался в речи  директора школы и других выступающих…

— Почётное право дать первый звонок на первый урок поручается первокласснице Юлии Королёвой и выпускнику школы Денису Петрову, – услышал Андрей чужую фамилию его дочери и вздрогнул.

Коренастый, крепко сложенный Денис подхватил девочку на руки, легко усадил себе на плечо и зашагал по кругу почёта. А его доченька Юлечка громко звонила колокольчиком, на котором красовался ярко-красный капроновый бант. Поравнявшись с родителями, которые стояли в первом ряду гостей, девочка, обернувшись к ним, задорно улыбнулась. Они, гордые за свою дочь, помахали ей в ответ рукой. «А ведь я бы мог стоять рядом с Валентиной и не прятаться в толпе», –  с горьким сожалением подумал тогда Андрей…

Боль сковала тело от этих воспоминаний, Андрей Иванович тихо застонал. Душа его была измучена страданиями: он считал себя не только предателем, но и убийцей. Он убил свою душу, которая превратила в калеку его плоть.  Свои вопросы и свои ответы, как рой пчёл, больно жалили его: «В чём был смысл его жизни? В работе? Ничего особенного он там не создал. В Ираиде? В конце концов, он её возненавидел, и они без сожаления расстались. В друзьях? Ни одного из них не оказалось рядом в самые трудные минуты его жизни. Собственными руками уничтожил своё благополучие в первой семье, не получилось со второй, не хватило сил и смелости начать всё сначала. Кто вспомнит о нём? Родители? Они давно умерли, да и пренебрегал он их мудрыми житейскими советами, жил от них далеко в чужой стороне».

Неожиданно музыка вырвалась из распахнувшегося окна соседнего дома и полилась по всему двору. «А музыка звучит, музыка звучит…, – пела София Ротару. «Да, да, – продолжал Андрей Иванович разговор сам с собой. – Именно эту песню исполняла Юлечка со сцены на своём выпускном вечере в школе. А я, как всегда, прятался от глаз дочери, её родителей. Впрочем, Валентина тогда заметила меня. Я это точно знаю, но отвернулась и никак не отреагировала. А голос, голос-то какой у Юлечки! А ведь это от моей мамы! «Музыка звучит, музыка звучит»…, – пела моя доченька звонко и заливисто. Молодой человек преподнёс ей на сцене букет цветов. Она же, закончив петь, спустилась в зал, вручила цветы матери, поцеловала её и отца…

Это был последний раз, когда я видел мою Юлечку: уехали они всей семьёй из города. С тех пор прошло уже почти десять лет. Наверное, и внуки теперь уже есть у меня, но я им чужой»…

Душа Андрея Ивановича захлебнулась в рыданиях…

P. S. Мужчины! Берегите свои семьи!

Г. Солонова, г. Сельцо